Генеральный директор «СИБУР-Кстово» о работах по замене оголовков факельных установок
К концу лета тема сажевого горения на факелах «СИБУР-Кстово» потеряет в своей актуальности, сообщил генеральный директор предприятия Александр Должиков. К этому времени завершится первый этап работ, в ходе которого на обеих мачтах — основной площадки и товарно-сырьевой базы — будут установлены новые факельные оголовки.
Проблема сажевого горения на факеле СИБУРа впервые встала в 2014 году, когда предприятие пускалось после реконструкции. Тогда мощность основной установки была увеличена с фактических 240 до 360 тыс. тонн этилена в год, чтобы обеспечить этим видом сырья нового потребителя — завод «РусВинил». Было заменено более половины всего оборудования, которое в процессе пуска долго «притиралось», пока предприятие выходило на нормальный технологический режим работы.
Тогда же на факельной установке появился новый оголовок — в виде «свечи», а не «конфорки», как раньше. Его недостаток — заметный для жителей визуальный эффект, который проявлялся, когда на факел для безопасной утилизации направлялся полупродукт.
Дело в том, что факел — это своего рода предохранительный клапан нефтехимического производства, все аппараты которого объединены в единый герметичный контур. Если что-то «пошло не так» — поступил новый вид сырья, произошел скачок напряжения во внешних электрических сетях, резко изменился режим работы — тут же меняется давление в «системе», и чтобы его выровнять и не допустить разрыва трубопроводов или поломки аппаратов, непереработанная часть продукта срочно утилизируется на факеле. Тогда ровный «свечной огонек» превращается в огнедышащего «дракона», у которого вырастает длинный черный «хвост».
Длиться состояние сажевого горения, именно так называется это явление, может несколько часов — пока причина не будет устранена и систему не «перезапустят».
— Александр Сергеевич, за счет чего новые оголовки сократят эффект сажевого горения?
— Конструкция оголовков изменена. После их установки на факеле будут более эффективно сжигаться остатки углеводородов, это существенно снизит беспокоящий жителей эффект.
— Беспокоящий эффект — как в недавнем случае, когда кстовчане активно высказывались в социальных сетях и завод давал им разъяснения?
— Да, наша позиция — не скрывать подобные факты, а спокойно их объяснять. Как только мы увидели, что обсуждают люди, тут же сообщили, как все было на самом деле. Один из датчиков показал превышение предельного уровня в емкости, находившейся под давлением. Естественно, сработала противоаварийная защита, и нам пришлось потерять часть про-дукта.
— А жители увидели тот самый черный «гриб», о котором поспешили рассказать…
— Кстати, потом выяснилось, что датчик был неисправным и никакого превышения уровня не было… Но я считаю, хорошо, что сработала автоматика. У нас есть принцип, который является ценностью компании — «безопасность не терпит компромиссов». Поэтому все системы противоаварийной защиты настроены так, чтобы обеспечить безопасность в любых ситуациях.
— Получается, что сажевое горение — наименьшее из зол…
— Этот режим предусмотрен технологическими регламентами. В результате утилизации углеводородов образуются в основном сажа, углекислый газ и вода. Мы не наблюдаем превышения по контролируемым веществам в атмосферном воздухе, хотя всегда направляем передвижную лабораторию, которая работает по направлению ветра на границе санитарно-защитной зоны и за ее пределами — в районах ближайшей жилой застройки.
Эта лаборатория, мы называем ее передвижной экологический пост (ПЭП), представляет собой полностью автоматизированный комплекс. По сути, это робот, в работу которого не может вмешаться человек. Там нет пробирочек, колбочек и тому подобных вещей, куда можно было бы что-то подложить, подсыпать, подкрутить, иными словами — изменить параметры.
Упрощенно говоря, оператор нажимает на кнопку, «робот» включает встроенную метеостанцию, которая задает исходные параметры, затем проводит анализ и выдает «чек», как в поликлинике. Два столбца цифр: с одной стороны — норма, с другой — фактические данные. Всё! Аналогичным образом действует лаборатория, работающая в структуре Роспотребнадзора. Она, к слову, всегда выдвигается к месту события самостоятельно.
— Значит, всё проверяется и перепроверяется?
— Именно так. И результаты мониторинга мы публикуем каждый квартал. Год от года увеличиваем «плотность» контроля — количество выполненных анализов, их географию. Например, в 2016 году наш ПЭП и лаборатория Роспотребнадзора сделали 1271 замер, в 2017 году — 1832 замера, в 2018 году — 2437 замеров, в 2019 году — 2810 замеров. Во всех случаях превышений ПДК по контролируемым веществам выявлено не было.
Кстати, после пуска завода после реконструкции количество часов сажевого горения мы и так снижали — за четыре года почти на 84 %. Это результат того, что мы научились устойчиво работать на высоких нагрузках, с 2014 года мы довели мощность завода до 420 тысяч тонн этилена в год. Это, в том числе, результат автоматизации и цифровизации управления производством.
— Подводя итог, с черным дымом мы скоро попрощаемся?
— Да, но не сразу. Замена оголовков факельных установок будет проходить во время планового остановочного ремонта, который мы проводим один раз в два года. В момент остановки завода в середине июля мы опять прибегнем к сажевому горению — так всегда бывает при остановках и пусках.
— Можно будет сделать снимки сажевого горения на факеле и сохранить их для истории?
— Да, только не выкладывайте, пожалуйста, эти фото в социальные сети с хештегом «апокалипсис». Еще раз: сажевое горение — это штатный, хотя и не всегда приятный глазу, процесс. На самом деле мы так же, как и остальные кстовчане, заинтересованы в том, чтобы его не было. А может быть, мы заинтересованы в этом еще больше. Ведь то, что попадает на факел, — это, по сути, наша продукция, которую мы могли бы с выгодой продать. У нас все идет в дело — даже остающаяся смола продается как котельное топливо. Чего уж говорить про другие фракции! Нам просто нечего сжигать. Мы же не идиоты, чтобы кидать «в печку» свои деньги.
К слову, окончательную точку в теме сажевого горения мы поставим через год, когда запустим факельную установку закрытого типа.
— Разве этот проект не остановлен из-за коронавирусного кризиса?
— Все проекты нашей программы по развитию экологической инфраструктуры производства остаются в силе. Мы продолжаем их реализацию. Строим локальные очистные сооружения, оборудуем защитными понтонами новые и старые резервуары с жидкими углеводородами. Ну и все работы по факелу — и первый этап, и второй… Повторюсь: «безопасность не терпит компромиссов». Экологическая безопасность в том числе.
Николай КРУПСКИЙ
Фото из архива «Маяка»
